(опубликовано: Право.by №5 (37), 2015. – с.126-131. )
В.А. Гошин
член коллегии (Министр) по таможенному сотрудничеству Евразийской экономической комиссии
info-goshin@yandex.ru
Для специалистов Евразийской экономической комиссии, а также государств-членов Евразийского экономического союза и участников внешнеэкономической деятельности актуальным вопросом является выход на новый уровень таможенного администрирования, который обеспечивается современными инструментами таможенного регулирования. Совершенно очевидно, что без использования международного опыта и стандартов, в том числе опыта Европейского союза в сфере таможенного дела, решение этой задачи может быть менее эффективно. В статье исследуются отдельные вопросы определения страны происхождения товаров, статуса товаров для таможенных целей в Европейском союзе в контексте деятельности Суда Европейского союза.
For the experts of the Eurasian Economic Commission and member-states of the Eurasian Economic Union and participants of external trade it is an important issue to come to a new level of customs based on modern tools of customs regulations. It is obvious that without the use of international experience and standards, including the experience of the European Union in the field of customs, the solution of this issue may be less effective. The article examines some questions of determining of the country of origin, the status of goods for customs purposes in the European Union in context of activity of the Court of Justice of the European Union.
Ключевые слова: Европейский союз, Суд Европейского союза, страна происхождения товаров, статус товара, таможенное регулирование, таможенное право Европейского союза.
Keywords: European Union, Court of Justice of the European Union, country of origin, status of the goods, customs regulations, customs law of the European Union.
Ключевая фраза: Использование европейского опыта для совершенствования таможенного администрирования в ЕАЭС является актуальным аспектом развития таможенного дела в Евразийском экономическом союзе.
Для специалистов Евразийской экономической комиссии (далее – ЕЭК), а также государств-членов Евразийского экономического союза (далее – ЕАЭС, Союз) и участников внешнеэкономической деятельности актуальным вопросом является выход на новый уровень таможенного администрирования, который обеспечивается современными инструментами таможенного регулирования. Совершенно очевидно, что без использования международного опыта и стандартов, в том числе опыта Европейского союза (далее – ЕС) в сфере таможенного дела, решение этой задачи может быть менее эффективно. Анализ правоприменительной практики таможенных органов государств – членов ЕАЭС и деятельность ЕЭК в части мониторинга исполнения данными государствами-членами права Союза позволили выявить некоторые отличия в подходах при применении сторонами права ЕАЭС. Более того, с началом функционирования ЕАЭС в лице Суда Евразийского экономического союза[1] (далее – Суд ЕАЭС) были запущены механизмы эффективного обеспечения единообразного применения государствами-членами и органами ЕАЭС Договора о ЕАЭС, международных договоров в рамках ЕАЭС, международных договоров ЕАЭС с третьей стороной и решений органов ЕАЭС. На сегодняшний день практика рассмотрения дел Судом ЕАЭС в таможенной сфере по количеству рассмотренных дел, а также затронутым институтам таможенного права значительно отличается от деятельности Суда Европейского союза (далее – Суд ЕС, Суд)[2]. Принимая во внимание тождественность характера функционирования упомянутых судов в ЕАЭС и ЕС, изучение деятельности Суда ЕС по рассмотрению дел в таможенной сфере представляет научно-практический интерес для научно-экспертного сообщества ЕАЭС.
Правила определения страны происхождения товара являются необходимыми для целей таможенно-тарифного и нетарифного регулирования. Однако, как отмечает В.В.Безбах, эти правила используются и для иных целей, чем определение применяемых тарифных ставок. Внутри ЕС данные нормы определяют в том числе, является ли товар продуктом одного из государств-членов и, следовательно, имеет ли он право свободного перемещения внутри данного Сообщества. Они помогают определить, подпадает ли товар под обложение специальными пошлинами, такими как антидемпинговые пошлины, или под другие торговые ограничения [1, с. 11]. Следует добавить, что определение происхождения товаров является обязательной составляющей для функционирования Таможенного союза ЕС и применения Единого таможенного тарифа. Кроме того, это необходимо для функционирования зон свободной торговли и преференциальных соглашений, а также иных соглашений ЕС, заключаемых с третьими странами и содержащих положения в отношении определения и подтверждения происхождения товаров [2, с. 26]. Стефано Инамо в исследовательской работе «Правила страны происхождения в международной торговле» уточняет, что в ЕС такие правила были постоянны с момента принятия базового набора положений о происхождении товаров в начале 1970-х и действовали на протяжении многих лет [3, с. 235]. Л.М.Энтин обращает внимание, что целью определения страны происхождения товаров является решение вопроса о: применении к импорту товара тарифных преференций; распространении на ввоз (вывоз) товара нетарифных мер торговой политики; статистическом учете данной внешнеторговой операции [4, с. 570].
Общие правила определения страны происхождения товаров в ЕС были установлены регламентом № 802/68(OJ № L 148, 28.06.1968). Далее его нормы трансформировались в положения Таможенного кодекса Европейского Сообщества (далее – ТК ЕС) и Регламент Комиссии от 2 июля 1993 г. № 2454/93, утверждающий положения по имплементации Решения Совета № 2913/92, утверждающего ТК ЕС [5]. Статья 23 ТК ЕС определяет, что «товаром, происходящим из какой-либо страны», является товар, полностью добытый или произведенный в этой стране. При этом Таможенный кодекс поясняет, что под термином «страна» понимаются и государственная территория, и территориальные воды [6, с. 38].
По мнению В.В.Безбаха, сердцевиной регламента № 802/68 является статья 5, которая устанавливает, что товар, в производство которого вовлечены две или более страны, будет рассматриваться как происходящий из страны, в которой осуществлялся последний по времени экономически оправданный существенный процесс или операция, выполняемые на предприятии, оборудованном для этих целей, и результатом которых является изготовление нового товара или же они представляют собой важную стадию в его изготовлении [1, с. 112]. Данная статья получила интерпретацию в двух делах, рассмотренных Судом ЕС – Gesellschaft für Überseehandel mbH v. Handelskammer Hamburg [7] и Brother INT’L v. Hauptzollamt Geissen [8]. Суд дал толкование ряду указанных выше положений. Так, по его мнению, процесс или операции будут «экономически оправданными», если они увеличивают стоимость товара или предусматривают иные коммерческие выгоды. Для целей данной статьи процесс или операция являются «существенными», если производимый в ходе этого процесса или операции товар получает свои собственные свойства и композицию. Очистка, дробление, нивелировка и упаковка сырья не отвечают данным условиям. Если же указанных технических условий для определения страны происхождения недостаточно, то проводится анализ «добавленной стоимости» товара. Этот анализ определяет процент создания «добавленной стоимости» товара в заявленной стране его происхождения. Точных размеров этого процента не существует, но Суд ЕС, ссылаясь на комментарии Комиссии, подсчитал, что он не может быть менее 10 % [1, с. 112].
Не менее интересным сквозь призму положений института происхождения товаров является дело 100/84 Commission of the European Communities v United Kingdom of Great Britain and Northern Ireland, 1985. Так, в период 1979–1980 годов рыбная промышленность в Европейском Сообществе испытывала трудности вследствие снижения уловов, в частности трески, и излишка мощностей рыболовных судов. Именно на фоне этой ситуации британские траулеры приходили к рыболовной зоне в Балтийском море, на которое Польша предъявляла исключительные права. При отсутствии соглашения между ЕС и Польшей, которое разрешало бы судам Европейского Сообщества промысел в тех водах, участие в совместных промысловых операциях с польскими судами были средством, позволяющим судам Сообщества получить необходимый доступ к операциям по ловле рыбы. Польские суда получали рыбу в натуре в качестве вознаграждения.
Совместные рыболовные операции, как указано в рассматриваемом деле, заключались в следующем: весной 1980 года в международных водах в Балтийском море в 40–80 милях от польского побережья британские траулеры бросали в море пустые сети, которые принимались польскими траулерами. Польские траулеры тралили сети в любое время без принятия их на борт или входа в территориальные воды. Когда трал был завершен, британские траулеры подходили к польским судам и поднимали сети, концы которых передавались им польскими судами. Содержимое сетей принималось на борт британских траулеров, которые затем доставляли рыбу в Великобританию [9]. Изначально должностное лицо местного таможенного органа Великобритании посчитало, что рыба, ввезенная таким образом, имеет польское происхождение, а затем затребовало предоставление гарантии уплаты любой импортной пошлины, которая может быть уплачена. Центральный таможенный орган Великобритании решил по апелляции на основе правил, установленных Регламентом Совета № 802/68 от 27.06.1968 по общему определению понятия о происхождении товаров, что рыба имеет происхождение Сообщества и, таким образом, подлежит беспошлинному допуску. По нашему мнению, решение Великобритании было определено, прежде всего, экономическими интересами, в том числе защитой национального производителя.
Прежде, чем мы озвучим решение Суда ЕС по вопросу, является ли данный товар товаром Сообщества или имеет польское происхождение, обратим внимание на другую особенность этого дела – терминологическую интерпретацию. Дело в том, что, согласно статье 4 вышеуказанного Регламента под термином «товары, полностью полученные или произведенные в одной стране» понимались в том числе «(f) морские продукты (product of sea-fishing) и другие продукты, полученные из моря (taken from the sea) при помощи судов, зарегистрированных в данной стране и плавающих под ее флагом»[3]. По мнению Комиссии, на основании буквального толкования статьи 4 (2) (е) Регламента № 802/68 фраза «полученные из моря» должна интерпретироваться как означающая не только акт вылавливания из моря, но акт разделения вещества из целого, частью которого оно является[4]. В противовес этому Великобритания утверждала также на основании буквального толкования рассматриваемого положения статьи 4 (2) (f), что только тогда, когда сети, содержащие рыбу, подняты из воды и забраны на борт судна, можно говорить, что рыба стала «продуктами моря или другими продуктами, полученными из моря» по смыслу Регламента № 802/68. По мнению Соединенного Королевства, решающей операцией является фактическое размещение рыбы на палубе, поскольку до этого не определено, что рыба, хотя и находится в сети, будет принята на борт. Соответственно, сравнительная экспертиза различных версий Регламента (на греческом, французском, итальянском, английском языках) не позволила Суду ЕС сделать вывод в пользу какого-либо из выдвинутых аргументов. Таким образом, правовые последствия, как отметил Суд, не могут быть основаны на используемой терминологии.
В этой связи Суд ЕС указал, что в случае расхождения между языковыми версиями рассматриваемое положение должно быть интерпретировано относительно цели и общей схемы правил, частью которых оно является [9]. Суд ЕС также посчитал, что для целей применения статьи 4 (2) (f) Регламента № 802/68 в случае совместных операций по ловле рыбы происхождение рыбы должно быть определено путем ссылки не на флаг судна, которое просто поднимает сети из воды, но на флаг судна, которое осуществляет основную часть операции по ловле рыбы, то есть, в частности, по обнаружению рыбы[5] и поимке сетью так, чтобы она больше не могла свободно перемещаться в море. Таким образом, дело было рассмотрено в пользу Европейской комиссии.
Относительно схожей ситуацией можно назвать вопрос статуса и происхождения товаров – продуктов морского промысла, выловленных в исключительной экономической зоне Российской Федерации. Если в деле 100/84 (Commission of the European Communities v United Kingdom of Great Britain and Northern Ireland) компании рыбной отрасли Великобритании изыскивали возможные схемы, чтобы иностранный товар – польского происхождения – посредством технологических манипуляций стал товаром Сообщества с целью избежания уплаты таможенных пошлин, то в нашем случае отдельные представители российского бизнеса придерживаются позиции, согласно которой рыба, выловленная российскими судами в исключительной экономической зоне Российской Федерации, имеет статус «иностранного товара» и может помещаться под таможенную процедуру таможенного транзита, а также перемещаться по таможенной территории ЕАЭС без уплаты таможенных пошлин, налогов, а также без применения запретов и ограничений экономического характера, установленных в соответствии с законодательством Российской Федерации о внешнеторговой деятельности. Иностранный статус товара в данном случае требуется бизнесу для вывоза добытой продукции за рубеж без вмешательства со стороны контролирующих органов, а также несения финансовых затрат. Такой вывод основан на буквальном толковании термина «товары Таможенного союза», сформулированного в части первой пункта 37 статьи 4 Таможенного кодекса Таможенного союза (далее – ТК ТС), без учета международного опыта и практики таможенного администрирования. Следует отметить, что согласно праву ЕАЭС таможенные процедуры реэкспорта и таможенного транзита применяются исключительно к иностранным товарам (то есть товарам, не являющимся товарами Таможенного союза), за исключением реэкспорта товаров Таможенного союза, осуществляемого на основании подпункта 2 статьи 297 ТК ТС, и транзита товаров, указанных в подпункте 5 пункта 2 статьи 215 ТК ТС. Таким образом, применение таможенных процедур реэкспорта и таможенного транзита в отношении продукции морского промысла, добытой (выловленной) судами государств – членов ЕАЭС (в том числе в исключительной экономической зоне), не предусмотрено правом ЕАЭС. В свете вышеизложенного нельзя не заметить, что экономический интерес определяет позиции заинтересованных субъектов при толковании действующего таможенного законодательства.
В то же время мы полагаем, что оба случая необходимо рассматривать в контексте обязательств экономических операторов (участников ВЭД), возникающих в связи с уплатой таможенных пошлин, не смешивая институт происхождения товаров с нормами таможенного законодательства, характеризующими статус товаров. Исходя из материалов дела 100/84[6], освобождение от уплаты таможенных пошлин продукции рыбного промысла зависело от страны происхождения товаров. На сегодняшний день данная норма нашла отражение в главе 3 раздела VII ТК ЕС, которая именуется «Изделия морского рыболовства и прочие морепродукты». Так, согласно пункту (а) статьи 188 ТК ЕС изделия морского рыболовства и прочие морепродукты, которые выловлены в прибрежных водах третьей страны судами, зарегистрированными или внесенными в судовой регистр в странах – членах ЕС и плавающих под их флагом, без нарушения положений пункта (f) статьи 23 при оформлении в свободное обращение освобождаются от ввозных таможенных платежей. В данном случае страна происхождения, по сути, определяет правовые последствия в части применения ввозных таможенных пошлин в отношении ввозимой продукции морского промысла. Что касается отечественной практики, то не страна происхождения товара, но его статус (товар ЕАЭС, иностранный товар) разрешает вопрос о применении импортных пошлин в отношении ввозимого товара.
Не оспаривая позицию той или иной стороны, мы полагаем, что рассмотрение этого вопроса в правовом отношении имеет комплексный характер. При этом экономическая безопасность государства, по нашему мнению, не должна нивелироваться исключительно экономической выгодой отдельной группы лиц или не идеальной правовой конструкцией отдельной нормы Таможенного кодекса. Справочно отметим, что в проекте ТК ЕАЭС эксперты ЕЭК, государств-членов, а также предпринимательского сообщества Армении, Беларуси, Казахстана и России модернизировали понятийный аппарат, в том числе с учетом международного опыта и правоприменительной практики. Согласно проекту ТК ЕАЭС товары, добытые водным судном государства-члена или водным судном, арендованным (зафрахтованным) лицом государства-члена, в исключительной экономической зоне и (или) на континентальном шельфе такого государства, а также в мировом океане, являются товарами Союза [10].
Завершая краткий обзор некоторых дел Суда ЕС, относящихся к институту происхождения товаров, упомянем дело 231/81 (Hauptzollamt Weidenmann v. Hellmuth Weidenmann GmbH & Co, 1982) о представлении сертификата происхождения товара. Так, в целях интерпретации права в Суд был направлен запрос в рамках действий между компанией Hellmuth Weidenmann GmbH & Co, которая 20.12.1976 импортировала из Аргентины 41 тюк ткани из шерстяной пряжи, и Hauptzollamt [Главная таможня] Wtirzburg об отказе таможни освобождать ввезенные товары от таможенных пошлин в соответствии с правилами, установленными Регламентом Совета № 3004/75. В таможенной декларации компания указала Аргентину как страну происхождения товара. При этом импортер представил сертификат происхождения товара 02.02.1977, тогда как таможня требовала его представить не позднее 15.01.1977 в соответствии с Директивой «С» Действующего тарифа Германии. Указанная Директива предусматривала, что преференциальная пошлина не может быть предоставлена, если сертификат происхождения не был предоставлен до этой даты. А на следующий день (03.02.1977) таможня подготовила уведомление, требуя от импортера уплаты таможенной пошлины на сумму 5580 немецких марок. Таким образом, несмотря на наличие сертификата происхождения товара, который был представлен в таможню с нарушением срока, товару не был предоставлен преференциальный режим.
Рассматривая дело, Суд отметил, что система тарифных преференций, которая связана с требованием предоставления сертификата происхождения товара для обоснования применения льготных ставок пошлин, не должна рассматриваться как разрешительные чрезмерно ограничительные административные меры в действующем механизме проверки происхождения товаров [11]. В резолютивной части своего решения Суд постановил, что действительный (valid) сертификат происхождения должен приниматься, несмотря на любое требование, которое национальные таможенные органы сочли необходимым предъявить в одностороннем порядке. Другими словами, таможенное администрирование на национальном уровне не должно противоречить наднациональному законодательству, регулирующему внешнеторговые и таможенные правоотношения.
На основании вышеизложенного отметим, что институт происхождения товаров играет важную роль в эффективном таможенном администрировании как в ЕС, так и на пространстве ЕАЭС. Судебная практика показывает, что таможенное законодательство в рассматриваемой области таможенных правоотношений может быть интерпретировано по-разному, в том числе в зависимости от экономических интересов заинтересованных сторон. В этой связи отводится важная роль судебному процессу, в рамках которого устанавливается истина и предлагается эффективное правовое решение проблемного вопроса.
СПИСОК ЦИТИРОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
- Безбах, В. В. Право Европейского союза: правовое регулирование торгового оборота / В. В. Безбах. – М. : Зерцало, 1999.
- Абрамович, В. А. Европейское таможенное право : учеб. пособие / В. А. Абрамович, Т. Ф. Цеханович, М. Е. Романова. – Минск : TempusCD, 2010.
- Inama, S. Rules of Origin in International Trade / S. Inama. – Cambridge University Press, 2009.
- Энтин, Л. М. Европейское право. Право Европейского союза и правовое обеспечение защиты прав человека / Л. М. Энтин. – М. : Норма, Инфра-М, 2013.
- Commission regulation (EEC) № 2454/93 of July 1993 laying down provisions for the implementation of Council Regulation (EEC) № 2913/92 establishing the Community Customs Code (OJ L 253, 11.10.1993).
- Наку, А. А. Таможенное право ЕС : учеб. пособие [Электронный ресурс] / А. А. Наку – М. : 2003. – Режим доступа: http://logist.ru/archive/Attachments/eu_customs_law.pdf. – Дата доступа: 27.07.2015.
- Case 49/76. Gesellschaft für Überseehandel mbH v Handelskammer Hamburg [26.01.1977].
- Case C-26/88. Brother INTL v Hauptzollamt Giesen [13.12.1989].
- Case 100/84. Commission of the European Communities v United Kingdom of Great Britain and Northern Ireland, para 2-3 [28.03.1985].
- О проекте Договора о Таможенном кодексе Евразийского экономического союза [Электронный ресурс] : решение Коллегии Евразийской экономической комиссии, 18 дек. 2014 г., № 233. – Режим доступа: http://www.eurasiancommission.org/ru/Lists/EECDocs/635545976546244230.pdf. – Дата доступа: 27.07.2015.
- Case 231/81. Hauptzollamt Weidenmann v Hellmuth Weidenmann GmbH & Co, para 8 [10.06.1982].
Рецензент: Кожуханов Н.М., начальник отдела исследования правовых проблем в таможенном деле Научно-исследовательского института государственного казенного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российская таможенная академия», кандидат юридических наук, доцент.
[1] С января 2015 года Суд Евразийского экономического сообщества был преобразован в Суд Евразийского экономического союза.
[2]Court of Justice of the European Union.
[3] Продукт, в производстве которого участвовало две или более страны, товар считается происходящим из той страны, где он подвергся окончательной, существенной, экономически обоснованной обработке на предприятии, специально для этого предназначенном; эта обработка должна представлять собой производство нового продукта либо важную часть такого производства.
[4] В случае ловли рыбы это не может означать ничего иного, кроме акта ловли рыбы в сеть и, таким образом, отделяя её от моря, где она жила до того, как была поймана. По мнению Комиссии, это является самой значительной операцией в рыболовстве и проводилась полностью польскими судами.
[5]Location of the fish.
[6]Commission of the European Communities v United Kingdom of Great Britain and Northern Ireland.